КОМЕТА-ВОЗМЕЗДИЕ

Авторский сайт Бударина М.Д.

комета возмездие

Мистические тайны Российской истории.

«Земля русская обагрится реками кровей, и много дворян побиено будет за великого Государя и целость Самодержавия Его».

Из пророчества Серафима Саровского.

 

Князь Борис Иванович Куракин приходился свояком Петра Первого по его первой жене Евдокии Лопухиной, за что был пожалован скромными 740 десятинами пустующей земли по живописным берегам Хопра и Сердобы. Правда, позже (по межеванию 1787 года) случайно выяснилось, что вместо 740, земли оказалось больше 20 250 десятин.

Впрочем, это явление совсем неудивительное и типичное даже для современной российской действительности.  За непродолжительное время, в том числе и благодаря этому счастливому обстоятельству, род князей Куракиных стал одним из самых богатых для своего времени.

А наш рассказ относится к потомку князя Бориса, князю Александру Борисовичу Куракину, родившемуся 18 января 1752 года (умер 24 июня 1818 года). Его отец, Борис Александрович, был сенатор и приват-секретарь Екатерины Второй, а мать, княгиня Елена Степановна Апраксина, была дочерью генерал–фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина.

После преждевременной смерти родителей, маленький Александр воспитывался бабушкой, княгиней Александрой Ивановной Куракиной и ее братом, графом Никитой Ивановичем Паниным, участником дворцового переворота 1762 года, в результате которого к власти пришла Екатерина Вторая.  Ценившая личную преданность императрица, назначила графа Панина воспитателем своего сына и наследника престола Павла (Петровича). В силу этих обстоятельств, молодой князь Александр Куракин воспитывался и учился совместно с наследником российского престола,  будущим императором Павлом, получив прекрасное придворное образование, и, весьма кстати, оказался преданным детским другом будущего императора.

Для нашего последующего повествовния, полезно будет привести свидетельство вице-губернатора Пензы И.М. Долгорукова, характеризующее князя: «Он был первый и ближайший любимец наследника престола Павла. Определяясь в вице-губернаторы, в Пензу, я скоро попал в близкое с ним знакомство; ибо он был поставщик и откупщик, следовательно, в том и другом упражнении имел нужду в моем покровительстве, к которому прибегал весьма часто, не разбирая ни чинов, ни этикетов, и я, из уважения к особе Великого князя, и зная их дружескую связь, старался оказывать ему разные услуги, иногда и с большей ответственностью, за что князь казался мне человеком, преданным до гроба.  Он так был выучен твердо придворному тону, что, не любя меня ни мало, умел казаться искреннейшим мне  другом».

Князю действительно немалый доход давали винокуренные заводы.  Например, письменный источник сообщает, что только «на новопостроенном Александровском заводе (в Городищенском районе Пензенской области) количество выкуриваемого вина ежегодно простирается до 130 тысяч ведер, из числа которого в приезд его весною в настоящем году имел немало к готовности к отправлению водою до Санкт-Петербурга». (см. «Описание путешествия в 1786 году … князя Александра Борисовича Куракина вниз по реке», журн. «Сура», № 49 г., стр.175, г. Пенза)

В Борисоглебском (Надеждино) князь также имел крупный винокуренный завод, который только в Саратов поставлял 8000 ведер вина в год. Баснословное богатство и страсть к драгоценностям оставили за ним прозвище «бриллиантового князя»: «… роскошь, которую он так любил, и среди коей всегда жил, и сладострастие, к коему имел всегдашнюю наклонность, размягчала телесную и духовную его энергию, и эпикуризм был виден во всех его движениях. Пожалуй, никто в России, более князя Куракина не относился к своему внешнему виду с такой щепетильностью. Никто более князя Куракина не увлекался удовольствиями наружного тщеславия, никто более его не умел наряжаться. Легкомысленно и раболепно он не хотел, однако же, подчиняться моде; он хотел казаться не модником, а великим господином, и всегда в бархате или парче, всегда с алмазными пряжками и пуговицами, перстнями и табакерками;…» - свидетельствует его современник Филипп Вигель. Характерной чертой князя, которую важно отметить для дальнейшего рассказа, была необоримая слабость к женскому полу, из-за которой князь даже на некоторое время попал в немилость у императора Павла. Нужную справку по данному вопросу мы находим в книге известных сердобских краеведов: «Имея слабость к женскому полу, он вступал в многочисленные связи в разных слоях общества. Последствием этого были 70 побочных детей. От него ведут происхождение бароны Вревские и Сердобины» (см. Ольга Тимошина, Сергей Марков, «По страницам истории Сердобского края», стр. 179). Честно говоря, я не слишком доверяю этой информации, т.к. не могу представить метода, по которому мог бы быть произведен столь точный подсчет. Но другая информация заслуживает внимания: «После смерти Екатерины Второй, князь Куракин был возвращен ко двору. Дружба его с Павлом неожиданно оборвалась. «Возможно, - предполагают авторы статьи «Отзвуки славного былого» Л. Пашкова и Е. Савельева, - из-за слишком уж непринужденных отношений с императрицей Марией Федоровной и фавориткой императора Е. Нелидовой, Куракин вновь не по своей воле отправляется в Надеждино и живет здесь около двух лет». Незадолго перед смертью Павла, князь был прощен и вернулся в Петербург». (там же, стр. 188).

Действительно, только излишнее восхищение в отношении любимых императором женщин, это единственное, что могло поссорить столь опытного придворного с императором Павлом.

И вероятно, именно во время этой размолвки с императором Павлом, сосланный во второйраз в Надеждино, обиженный князь Куракин и перевез в родовое имение, копии секретных материалов расследования дела Авеля и его «зело престранные книги».

По крайней мере, о том, что Григорий Распутин по поручению царя Николая Второго приезжал за какими-то «секретными тетрадками» князя Куракина в Сердобский уезд, я знал еще в 1978 году из беседы с одним из жителей.  И по его словам выходило, что данные тетрадки до сих пор находятся «здесь».  В то время я практически ничего не знал о Распутине, Авеле и князе Куракине, а потому и не придал этой беседе абсолютно никакого значения. И с огромным сожалением вспомнил об этой странной давней беседе только тогда, когда стал заниматься предсказаниями монаха Авеля, а материалы его дела, каким-то самым невероятным образом, оказались тесно связанными с жизнью князя Куракина.

Для нашего последующего рассказа важно сказать и о том, что князь Куракин являлся видным российским масоном. В это время масонство было весьма популярным и принадлежность к нему являлась как бы особым отличительным знаком высшей аристократии. Но вряд ли следует полагать, что идеи масонства серьезно занимали души и умы его членов. Скорее это была дань ветреной моде, а также внешней атрибутике и таинственности, ведь о масонах тогда было принято много рассуждать.К тому же, и это также важно, среди масонов имели хождение секретные книги, содержащие «истинные знания», недоступные непосвященным.  Интерес к российскому масонству подогревало и то, что в числе посвященных был и наследник российского престола Павел, принявший звание магистра Мальтийского ордена иоаннитов (госпитальеров).

Существует мнение, что под влиянием масонов, Павел стал проявлять нетерпение к обладанию императорской властью, вследствие чего, согласно одной из непроверенных версий, Екатерина Великая имела с ним беседу, в которой намекнула нетерпеливому сыну, что он может вообще лишиться права на наследование престола, по причине некоторых пикантных обстоятельств его происхождения. (Надо сказать, что после рождения Павла, при российском дворе и в Европе ходили упорные слухи, что его отцом следует считать графа Сергея Васильевича Салтыкова, одного из первых фаворитов Екатерины Великой.)

Фактом же является то, что обеспокоенная ростом популярности масонства, находящегося под влиянием католической Церкви, Екатерина лишила своего расположения всех масонов, в том числе и Павла, а камергера князя Куракина удалила из Петербурга в его родовое гнездо. Ведь императрица никак не могла допустить, чтобы латинская церковь укрепила свои позиции в православной России.  И князь Куракин на долгие годы был вынужден поселиться в своей Борисоглебской вотчине, где построил великолепную усадьбу с парком и дворцом, взяв за образец, как считают некоторые исследователи, дворец Павла, возможно обозначив, таким образом, свою приверженность к будущему императору. Эту усадьбу, площадь которой вместе с парком, превышала сто десятин, он символично назвал Надеждино. Позже, брат князя, пояснит: «Сие прозвание изображает мысли, в то время утешительно действовавшие на него». Существует весьма распространенная версия, что в этой усадьбе князь Куракин предполагал встретить императора Павла после коронации.

Но вот что характерно.

Эта богатейшая усадьба, равной которой, как по размеру, так и по богатству, не было во всей средней полосе России, практически не охранялась. Исключение составляли библиотека и архив, ради которых он построил особое здание: «дрожа постоянно за целостность собранных бумаг, князь Александр Борисович Куракин построил для них в своей главной вотчине, в селе Надеждино Сердобского уезда Саратовской губернии, среди чудного парка, вдали от других построек, особое красивое здание, назвав его «Храм истины». (см. «Восемнадцатый век», под ред. В.И. Смольянинова, т. 1, М., 1904 г., стр. 11).

Однако изданный его потомком, членом саратовской губернской ученой архивной комиссии, князем Федором Алексеевичем Куракиным в 1890-1894 гг., фамильный архив, содержащий до 900 томов книг, хранящихся в селе Надеждино, не объясняет причин столь сильного душевного беспокойства Александра Борисовича за его сохранность, ибо содержит только рядовые документы о прошедшей эпохе.

Однако, что-то все-таки заставляло дрожать Александра Борисовича за сохранность своей библиотеки, в которой могли содержаться секретные масонские книги, книги из библиотеки Иоанна Грозного, или копии секретных документов расследования дела Авеля, оказавшиеся в его архиве, и сверхсекретные копии самих предсказательных книг Авеля, касающиеся судьбы царского дома Романовых и судеб России «до конца времен». Ведь князь Куракин лично вел дело Авеля, и для него, как видного масона, был велик соблазн сделать копии документов со столь таинственного и примечательного дела.

Для раскрытия одной из тайн куракинской библиотеки, нам придется напомнить и некоторые моменты из российской истории дома Романовых. Полагая, что читателю хорошо знакома история монаха Авеля, я напомню лишь канву происходивших в то время событий. К сожалению, позже, эта таинственная история обросла таким количеством мистификаций, что сейчас уже невозможно отделить ложь от правды и вычленить абсолютно достоверную информацию. Поэтому, изложим эту историю в соответствии с сохранившимися публикациями.

Вот что пишет по этому поводу знаменитый генерал, герой Отечественной войны 1812 года Алексей Петрович Ермолов: «В то время проживал в Костроме некто Авель, который был одарен способностью, верно предсказывать будущее. Находясь однажды у костромского губернатора Думпа, Авель предсказал день и час кончины императрицы Екатерины с необычной верностью». (см. «Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете». М., 1863. Смесь. «Рассказы А.П. Ермолова»).

Классическая же версия, сильно испорченного цензурой «Жития и страданий отца и монаха Авеля», изложенная в журнале «Русская старина» за 1875 год, выглядит примерно так. Находясь в монастыре Николая Чудотворца в Костромской епархии, и получивший к этому времени дар пророчества, монах Авель (по рождению Василий Васильев), написал книгу «мудрую и премудрую», в которой было написано предсказание о смерти императрицы Екатерины Великой и эта книга случайно попала на глаза настоятелю Савве. Настоятелю книга показалась «зело престрашной». Собрав братию и «сотвориша совет», монаха Авеля отправили в духовную консисторию, где архимандрит, игумен, протопоп, благочинный и секретарь, посовещавшись, дали делу ход, и отправили монаха Авеля вместе с книгой по инстанции, к Костромскому архиерею епископу Павлу.

Епископ, встретившись с Авелем и прочитав его книгу, нашел преступление очень тяжким и препроводил Авеля вместе с книгой в губернское правление, а оттуда прямиком в Костромской острог. Дело посчитали настолько важным, что вместе с сопроводительными бумагами и охраной, монаха Авеля доставили в столичный Сенат. Ввиду чрезвычайной важности, о деле было доложено самой императрице (предположительно в феврале 1796 года), которая приказала отправить Авеля за особую дерзость в Петропавловскую крепость «до смерти живота своего», или, пока не исполнится сделанное им пророчество.

Но пятого ноября 1796 года, с императрицей случился приступ, а шестого ноября она умерла, как отмечается, в точном соответствии с пророчеством Авеля. В этот же день на престол взошел император Павел. Опальный князь Александр Куракин немедленно был отозван им из ссылки и назначен вице-канцлером.

При этом император Павел поручил князю Куракину лично продолжить расследование дела о «зело престрашной книге», а монаха Авеля доставить к императору: «Отыскалась в секретных делах и «зело престрашная книга» Авеля, которую князь Куракин самолично показал императору Павлу Первому». (см. также Н. Непомнящий «Великая книга пророков» М., Изд. «Олма» 2007 г стр. 441.).

После беседы с Авелем, Павел через князя Куракина, предписал митрополиту Гавриилу определить Авеля в Невский монастырь Санкт–Петербурга, обеспечив ему все потребное для монастырской жизни. Прожив здесь год, Авель отпросился в Валаамский монастырь, где написал вторую «зело страшную книгу», в которой описал судьбу императора Павла и теперь уже умышленно отдал ее отцу Назарию, который незамедлительно отправил ее к митрополиту в Петербург. От митрополита книга по инстанции попала в секретную палату, оттуда в Сенат, который без промедления препроводил ееимператору Павлу.

Павел, по примеру покойной императрицы, повелел изъять Авеля из Валаамского монастыря и поместить для собственного спокойствия в Шлиссельбургскую крепость, но вследствие того, что предсказание сбылось, Авель в очередной раз был освобожден из заключения взошедшим на престол сыном Павла, императором Александром Первым. Несколько иначе об этом рассказывается в упоминавшихся записках А.П.Ермолова:

«… Простившись с жителями Костромы, он объявил о своем желании поговорить с государем. Но был, по приказанию его величества посажен в крепость, из которой, однако, вскоре был выпущен. Возвратившись в Кострому, Авель предсказал день и час кончины и императора Павла.  Добросовестный и благородный исправник, подполковник Устин Семенович Ярликов, бывший адъютантом у генерала Воина Васильевича Нащокина, поспешил известить о том Ермолова. Все предсказанное Авелем буквально сбылось». Последующие события из жизни Авеля для экономии места и времени читателя изложим по новейшей православной энциклопедии: «Спустя несколько лет предсказал Отечественную войну 1812 года и сожжение Москвы, за что снова попал в заключение, на этот раз в Соловецкий монастырь, но вскоре был освобожден благодаря покровительству князя А.Н. Голицына. Скитался по монастырям, 23 октября 1823 года поступил в Высоцкий Серпуховский монастырь, где предрек кончину императора Александра Первого, восстание 14 декабря 1825 года, восшествие на престол императора Николая Первого и то, что он «проживет тридцать лет».

Опасаясь преследования, в июне 1826 года покинул Высоцкий монастырь, был задержан в Тульской губернии и заключен в Ефимиев суздальский монастырь, где и скончался; погребен за алтарем церкви святого Николая. Свои видения и мысли, а также своеобразные переложения библейских сказаний, сопровождаемые собственными толкованиями, Авель записывал в маленьких тетрадках, …».

Возможно, что монах Авель, систематически предупреждая российских монархов о предопределенной судьбе, тем самым хотел спасти им жизнь, надеясь на монаршую милость. Он, как и многие другие, в том числе и император Павел Первый, и Григорий Распутин, и император Николай Второй, зная предсказания освоей трагической предстоящей судьбе, в тайне наивно надеялись, что смогут изменитьданное пророчество.   И хотя, я почти уверен, они знали и о том, что пророчество, данное нам «свыше», изменить нельзя, но психология любого человека устроена таким образом, что он всегда и до самого конца надеется на лучшее. 

Даже проведя двадцать лет в острогах, Авель, пренебрегая собственной опасностью, предсказал судьбу России и всех ее правителей «до конца света». Он же предсказал  и трагическую  смерть  последнего императора России  Николая Второго.   Свой рассказ об Авеле и судьбе его предсказаний, я продолжу цитатой духовного писателя С.А. Нилуса, ибо эта, часто цитируемая исследователями информация, также имеет непосредственное отношение к тайне куракинской усадьбы: «При особе Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Федоровны состояла на должности обер-камер-фрау Мария Федоровна Герингер, урожденная Аделунг, внучка генерала Аделунга, воспитателя Александра Второго во время его детских и отроческих лет. По должности своей, как некогда при царицах были «спальные боярыни», ей была близко известна самая интимная сторона царской семейной жизни, и потому представляется чрезвычайно ценным то, что мне известно из уст этой достойной женщины.

В гатчинском дворце, (постоянном местопребывании Императора Павла Первого, когда он был наследником), в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца, на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый, красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла Первого, Императрицей Марией Федоровной, и что было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла Первого и притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол России.

Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных, взоров.

«В утро 12 марта, 1901 года, - сказывала Мария Федоровна Герингер, - Государь и Государыня были оживлены и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчино вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной прогулке, обещавшей доставить им незаурядное развлечение.  Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в том ларце, никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали.  После этой поездки я заметила, что при случае Государь стал поминать о 1918 годе, как о роковом годе и для него лично и для династии».

Известно, что император Николай Второй неоднократно предпринимал попытки проверить достоверность сделанного  Авелем пророчества.

И в качестве рабочей версии, можно предположить, что желая узнать подробности дела Авеля и его предсказаний, Николай Второй и отправил в качестве доверенного лица Григория Распутина в усадьбу Надеждино Сердобского уезда Саратовской губернии.

Возможно, он предполагал, или точно знал, что этот важный документ мог иметь копию, которая хранилась у любимца Павла Первого, князя Александра Борисовича Куракина, о восторженных чувствах которого к императрице Марии Федоровне, упоминалось выше.  Ведь именно князь Куракин, по личному указанию императора Павла вел секретное делопроизводство монаха Авеля.

Мы недооцениваем значение наследия Авеля, потому что не знаем его. А ведь «Житие» сообщает: «... и нашел он конец и начало, и всему начало и конец;  … ».  

Но, к сожалению, подробный  рассказ о пророчествах  Авеля, выходит за тему  глобальных космических катастроф Земли, и я планирую вернуться к нему позже. Ведь тайна пророчеств  Авеля оказалась  тесно связанной с  усадьбой князя Куракина,  что  позволило раскрыть  еще одну, пожалуй,  самую удивительную тайну Куракинского дворца. 

А пока мы расскажем о пророчестве, которое, по легенде,  было сделано на могиле  великого завоевателя, хромого Тимура, в день его смерти, 18 февраля 1405 года.  Но прошло более  половины тысячелетия, прежде чем это пророчество сбылось.

Предыдущая статья: Тайна монаха Авеля.   Следующая статья: Проклятие Тамерлана.

Пятое измерение