Тайны старой усадьбы в селе Надеждино.
Вместо предисловия.
«Он достиг всего и не сумел воспользоваться ничем…»
Федор Гаврилович Головкин.
Род Куракиных оказался весьма богат славными именами в Российской истории, однако наш рассказ будет только о князе Александре Борисовиче Куракине, родившемся 18 января 1752 года. Его отец, Борис Александрович, был сенатор и приват-секретарь Екатерины Второй, а мать, княгиня Елена Степановна Апраксина, являлась дочерью генерал–фельдмаршала Апраксина Степана Федоровича.
После преждевременной смерти родителей, маленький Александр воспитывался бабушкой, княгиней Александрой Ивановной Куракиной и ее братом, графом Никитой Ивановичем Паниным, участником дворцового переворота 1762 года, в результате которого к власти пришла Екатерина Великая.
Ценившая честность и личную преданность графа Панина, императрица, назначила его воспитателем своего сына и наследника престола Павла Петровича.
И по просьбе Панина, Екатерина Великая разрешила молодому князю Александру Куракину, воспитываться и учиться совместно с наследником российского престола, вследствие чего он получил прекрасное придворное образование и оказался детским другом будущего императора Павла, верность которому, несмотря на перипетии судьбы, сохранил до трагической смерти императора.
Для нашего последующего рассказа, полезно будет привести свидетельство вице-губернатора Пензы И.М. Долгорукова, наиболее точно характеризующее князя Куракина: «Он был первый и ближайший любимец наследника престола Павла. Определяясь в вице-губернаторы, в Пензу, я скоро попал в близкое с ним знакомство; ибо он был поставщик и откупщик, следовательно, в том и другом упражнении имел нужду в моем покровительстве, к которому прибегал весьма часто, не разбирая ни чинов, ни этикетов, и я, из уважения к особе Великого князя, и зная их дружескую связь, старался оказывать ему разные услуги, иногда и с большей ответственностью, за что князь казался мне человеком, преданным до гроба. Он так был выучен твердо придворному тону, что, не любя меня ни мало, умел казаться искреннейшим мне другом».
Князь действительно был опытным придворным и одним из самых богатых людей России, чему способствовал немалый доход, который он получал от принадлежащих ему винокуренных заводов.
Сохранившиеся документы свидетельствуют, что только «на новопостроенном Александровском заводе (в Городищенском районе Пензенской области) количество выкуриваемого вина ежегодно простирается до 130 тысяч ведер, из числа которого в приезд его весною в настоящем году имел немало к готовности к отправлению водою до Санкт-Петербурга». (подробнее см. «Описание путешествия в 1786 году … князя Александра Борисовича Куракина вниз по реке», журн. «Сура», № 1(49) 2001 г., стр.175, г. Пенза)
В Борисоглебском (Надеждино) князь также имел крупный винокуренный завод, который только в Саратов поставлял 8000 ведер вина в год. Сохранились письменные свидетельства и о производстве вина винокуренным заводом Куракина за 1753 год. В этот год в Борисоглебском было произведено 47143 ведра спирта, стоимостью в 21.358 рублей, ибо каждое ведро продавалось по 42 копейки серебром. Кроме винокуренного завода у князя в Борисоглебском постоянно работали две мельницы, приносящие до тридцати тысяч годового дохода, на которых ежегодно вымалывалось три тысячи четвертей муки, а также кирпичный завод, находившийся рядом с винокуренным заводом. Какие-то доходы князь получал и от продажи овечьей шерсти (массовым разведением овец занимались крестьяне Куракина). Кроме того, братья Куракины еще несколько винокуренных заводов имели в Саратовской и Пензенской губерниях, которые снабжали вином семь губерний. Но кроме официальных поставок, часть спирта отпускалось и в частные руки, что было категорически запрещено законом, который князь Куракин умело обходил, с помощью дружески расположенных к нему чиновников, о чем и упоминает И.М. Долгоруков. Впрочем, это лишь малая часть доходов князя Куракина.
Для нашего последующего рассказа важным является и то, что князь Куракин являлся видным российским масоном.
В это время масонство было весьма популярным и принадлежность к нему являлось как бы особым отличительным знаком высшей аристократии.
Но вряд ли следует полагать, что идеи масонства в России серьезно занимали души и умы его членов. Скорее это была дань ветреной моде, а также внешней атрибутике и таинственности, ведь о масонах тогда было принято много рассуждать.
В числе посвященных в масоны был и цесаревич Павел, принявший звание магистра Мальтийского ордена иоаннитов (госпитальеров).
Существует мнение, что под влиянием масонов Павел стал проявлять нетерпение к обладанию императорской властью, вследствие чего, согласно одной из непроверенных версий, Екатерина Великая имела с ним беседу, в которой намекнула нетерпеливому сыну, что он может вообще лишиться права на наследование престола, по причине некоторых обстоятельств его происхождения.
(Надо сказать, что после рождения Павла при российском дворе и в Европе ходили упорные слухи, что его отцом следует считать графа Сергея Васильевича Салтыкова, одного из первых фаворитов Екатерины Великой. Справедливости ради, следует сказать, что ходили и другие слухи о якобы незаконнорожденном происхождении Павла, от одного из многочисленных фаворитов Екатерины. Однажды, уже будучи императором, Павел в упор спросил графа Салтыкова: «А правда ли говорят, что Вы являетесь моим отцом?» Граф ответил уклончиво-дипломатично: «Вообще-то нас у матушки было много».)
Фактом же является то, что обеспокоенная ростом популярности масонства, находящегося под влиянием католической Церкви, Екатерина лишила своего расположения всех масонов, в том числе и сына Павла, а камергера князя Куракина удалила из Петербурга в его саратовскую вотчину.
Ведь императрица никак не могла допустить, чтобы латинская католическая церковь укрепила свои позиции в православной России.
Вследствие этого, князь Куракин на долгие годы был вынужден поселиться в своей Борисоглебской вотчине, где построил великолепную масонскую усадьбу с парком и дворцом, взяв за образец, как считают некоторые исследователи, гатчинский дворец Павла, в очередной раз, обоз-начив, таким образом, свою привязанность к будущему императору.
Эту усадьбу, площадь которой вместе с парком превышала сто десятин (то есть больше ста гектаров), он символично назвал Надеждино.
Позже, брат князя, пояснит: «Сие прозвание изображает мысли, в то время утешительно действовавшие на него».
Существует весьма распространенная версия, что в этой усадьбе князь Куракин предполагал встретить Павла после коронации.
Но вот что характерно.
Эта богатейшая усадьба, равной которой, как по размеру, так и по богатству, не было во всей средней полосе России, практически не охранялась.
Исключение составляли только библиотека и архив, ради которых он построил особое здание: «дрожа постоянно за целостность собранных бумаг, князь Александр Борисович Куракин построил для них в своей главной вотчине, в селе Надеждино Сердобского уезда Саратовской губернии, среди чудного парка, вдали от других построек, особое красивое здание, назвав его «Храм истины». (см. «Восемнадцатый век», под ред. В.И. Смольянинова, т. 1, М., 1904 г., стр. 11).
Между тем, его потомок, член саратовской губернской ученой архивной комиссии, князь Федор Алексеевич Куракин в 1890-1894 гг., издал всего лишь десять томов фамильного архива, из хранящегося в селе Надеждино гигантского девятисоттомного собрания уникальных документов.
И изданный архив не объясняет причин столь сильного душевного беспокойства Александра Борисовича за его сохранность, ибо содержит в принципе рядовые документы о прошедшей эпохе. Однако что-то все-таки заставляло дрожать Александра Борисовича за сохранность своего архива, в котором, предположительно, могли содержаться тайные масонские документы, книги из библиотеки Иоанна Грозного, материалы расследования дела Авеля и его «зело престранные книги», или документы, касающиеся каких-то других тайн царской семьи, и, каким-то образом, оказавшиеся в его архиве. Но это только предположение, ибо самые интересные документы об эпохе Павла, так и не были опубликованы и до сих пор хранятся в Москве.
Хранящийся в настоящее время в Измайлово неизданный остаток куракинского архива, объединенный в 3500 томов хранения, до сих пор не имеет даже картотеки, а содержащиеся в нем документы, так и не были прочитаны исследователями. Между тем, В. Смольянинов, хорошо знакомый с куракинским архивом, 19 февраля 1891 года писал Ф. Куракину: «… для России Ваш архив - сокровище, более ценное, чем весь Сердобский уезд, взятый вместе». И в этом архиве до сих пор хранятся многие уникальные и до сих пор неопубликованные документы об эпохе правления императора Павла. О масонских тайнах куракинской усадьбы, и некоторых документах из архива князя, я и хочу рассказать в этой книге. Но начать свой рассказ нам следует издалека, с этимологии названия города Сердобск, тайна названия которого, оказалась неразрывно связана с тайной куракинской усадьбы.